[ImitatoR]

.:. Александр ЛЫСЕНКО: «Лучше бы я «Бордо» не забивал»

- Александр Петрович, для начала мы хотим Вас поздравить. Вы единственный человек, который играл официальный матч еще на старом “Металлурге», и на построенной на его месте «Днепр-Арене». Вы играли в 1978 году с одесским СКА …

- На Кубок …

- Да. Вы единственный человек из того состава, кто выходил играть в матче ветеранов. Кутузов и Демьяненко в том конкретном матче не играли. Получается, Вы такой вот «сплав времен» олицетворяете, что для Вас это?

- На «Металлурге» это была единственная игра с моим участием именно на Кубок. Мы ее сыграли вничью, а потом на выезде проиграли. Было очень грязно, плохое было поле. «Металлург» и для меня, и для моей команды «Днепр», конечно, намного меньше значит, чем «Метеор». Потому что все успехи у нас на «Метеоре» были. А сыграть на «Днепр-Арена» я, конечно, мечтал, с того момента, как он только начал строиться. Правда, тогда говорили, что «Днепр» будет играть или с «Баварией», или с «Миланом». Но я считаю, правильно сделали на открытие именно чемпионские игры «Днепра»: нашу, 1983 года, и 1988 года. И все ребята, которые выходили в этот день на поле, были довольны. Я с Олегом Тараном разговаривал, с Колей Павловым, да со всеми. Они очень рады, что именно им выпала честь открывать игры на таком стадионе. Единственное, мне жаль только, что так мало сыграть удалось за свою чемпионскую команду. Дело в том, что мне доверили руководить командой 1988 года, потому что нет уже Кучеревского, а Колтун не смог приехать. А я тогда был третьим тренером. Так что получилось выступить за обе эти команды. В первой игре сыграл минут 15 и побежал переодеваться, чтобы вывести команду на игру против киевского «Динамо».

- Александр Петрович, Вы родились под Полтавой, футбольный путь Ваш в Харькове начался. Как все эти переезды происходили?

- Да, родился я на Полтавщине. С 10 лет, помню, кроме футбола ничем больше не интересовался. Поиграл за сборную Полтавской области. Потом я попал в Харьковский спорт-интернат. Родители сначала были против. Ну, для них само слово «интернат» было неприемлемо. Но потом ничего, отцу понравилось даже, когда они с мамой ко мне в Харьков приезжали. Так что я 2 года в харьковском спорт-интернате и проучился. Тогда на Украине только 4 интерната таких и было.

- А Ваши родители со спортом не связаны никак?

- Нет. У меня отец в торговле начальником был. Все еще удивлялись, как это сын начальника пошел в футбол? А я футбол очень любил. Отец сначала и не думал, что это станет делом моей жизни.
Ну, вот после интерната меня сразу взяли в харьковский «Металлист», он тогда во 2-й лиге выступал. В 1975 году мы вышли в 1-ю лигу союзного чемпионата. А уже в 1976 году меня пригласили сразу в 3 команды: «Днепр», «Динамо» (Киев) и «Шахтер». Ну, я в каждую из них и написал заявление, хотя по тем временам это преступление было. Но молодой тогда был, очень хотелось попасть в высшую лигу. Меня затем Лемешко к себе вызвал, он как раз «Металлист» принимал, и говорит: «Я знаю, что ты написал заявление. Но я «Металлист» сейчас буду делать. Так что хочешь – уходи, а хочешь – оставайся». Но куда там, все мои мысли были уже о высшей лиге.
Из «Динамо» Пучков ко мне приезжал, он тогда селекцией занимался, говорил, мол, Лобановский меня очень хочет в команде видеть, 2 часа меня уговаривал. Зашли мы с ним где-то на какую-то почту, там я заявление и написал. Потом Сальков звал в «Шахтер», но что-то там и почему не сложилось – не знаю. В итоге я в «Днепре» оказался.
В команде тогда большая перестройка шла, все «старики» из нее уходили. Романюк, Христян, Найда, а нас взяли со 2-й, с 1-й лиг. В этом, наверное, и была ошибка «Днепра». В 1978 году мы вылетели из высшей лиги. Такое вот начало карьеры неудачное у меня вышло.

- Сколько вы в общей сложности в «Днепре» были?

- 10 лет. Я пришел в 1977 году и играл по 1987 год, включительно – 10 лет в одной команде. Хотя мастера спорта Украины мне за это так и не дали (улыбается).

- Вас сразу в защиту поставили?

- Нет, довелось на разных позициях поиграть. В «Металлисте» играл правого защитника, у меня здорово там получалось. А здесь в «Днепре» сначала поставили меня правым полузащитником, затем центральным. Там что-то не пошло у меня. Да и резкий переход из 1-й лиги. Хотя ведь и 1-я лига в Союзе тогда была хорошая. А в 1978 году уже налаживаться стала у меня игра. Мы тогда поехали в Ленинград на какой-то турнир, и там мне дали приз, как лучшему защитнику.

- Александр Петрович, скажите, в Вашей карьере не было ни одной команды СКА или «Динамо». Как у Вас сложились отношения с армией?

- А я здесь служил, в Днепропетровске. Была военная часть при ЮМЗ, внутренние войска. И вот меня, Толю Демьяненко и Серегу Мотуза отдали туда. Мы приняли присягу - играли в «Днепре» и служили. Хотя Толю Демьяненко потом забрали в «Динамо» именно через внутренние войска, хотя он не хотел идти.

- Вот, пришла в голову одна интересная мысль: 1978 год, когда «Днепр» вылетел, если брать игроков поименно, то все они в прошлом или будущем брали самые высокие награды. Трошкин, Матвиенко, Демьяненко в разные годы брали Кубок Кубков. Вы, Кутузов, Крамаренко были чемпионами страны. В команде был такой сплав опыта и перспективной молодежи. Что же тогда произошло в том 1978 году?

- Много сразу молодых ребят взяли. Произошла резкая смена поколений. А этого ни в коем случае нельзя делать так резко. У нас тогда полностью поменяли линию обороны. Вы же понимаете, как это тяжело для команды. Плюс пришли бывалые игроки – Трошкин, Матвиенко, уже можно сказать в возрасте. К тому же, оба сборы с нами не проводили – травмы у них были, или болезнь, сейчас уже не помню. Факт тот, что в сезоне они поздно играть начали. Да и состав долго тасовали – пробовали ставить ребят на разные позиции. В общем, очень сложно всем тогда было.

- Поговаривали, что те же Трошкин и Матвиенко не играли на поле в полную силу?

- Да, такое впечатление сложилось. Но я же не знаю, в чем была причина? Частые травмы, врачи их освобождали. Ну, они мало играли у нас. Немного поиграли в 1978 году, а потом в команду пришел Сабо, и на сборы мы уже ехали без них. Он их убрал из команды, может быть, потому, что лучше их знал по киевскому «Динамо».

- Какие-то импульсивные поступки Сабо запомнились?

- Сабо недолго пробыл в «Днепре». И к тому же я тогда получил очень серьезную травму в 1978 году. Играл без щитков, и ногу буквально разорвали. Три месяца пролежал в нашей 56-й больнице, а мне табло «Метеора» из окна было видно. А на нем все время: 0:1, 0:2, 0:1, 0:2 … Проигрывал все время «Днепр» ... Доктор наш командный Черный меня навещал. Придет, колбаски какой-нибудь принесет - и побежал в команду. А когда я уже в раздевалку смог прийти, Сабо, глядя на меня, и говорит: «А кто это?» То есть он даже не знал, что я такой есть. Молодой парень, кому я тогда нужен был? (Улыбается)
Потом, помню, на сборы с Сабо съездили. Пошли слухи затем, что закончится финансирование команды, и Сабо сразу после этих сборов и уехал, еще до начала сезона (на самом деле Сабо доработал почти до конца первого круга – прим. Д.М.).

- В те времена Вы очень много начали бить пенальти …

- В 1-й лиге у нас многие пытались пробить и не получалось. Павленко подходит – не забивает, Куцев не забивает, еще кто-то пробовал – то же самое. И я уже пошел бить, что называется, от безысходности. И забил. С Ивано-Франковском, как сейчас помню, в домашнем матче. Ну и решили, раз забил – будешь и дальше бить. И я бил. А вот с Кубанью не получилось забить, хотя игру мы выиграли 2:1. Причем, там интересно было: после того, как я не забил пенальти, кто-то мяч отбивает - назначают угловой, мы с него забиваем. А если бы ничья была – могли бы из 1-й лиги вылететь. Так что этот пенальти я хорошо запомнил.
А уже в высшей лиге я забил 12 кряду, а, вот, 13-й - не удалось забить. Это была игра с «Динамо» Тбилиси, счет тогда был 2:1. И в следующем матче с «Зенитом» не забил. Потом я уже подошел к Емцу и сказал: «Хватит, пусть Протасов бьет. Ему нужно голы забивать».

- Что изменилось в команде с приходом Емца и Жиздика?

- Изменилось многое. До них команда опять начала сыпаться уже в высшей лиге, но там было плохо, что мы вообще никем не усилились. Первые три игры в сезоне проиграли украинским командам: «Шахтеру», «Черноморцу» и «Динамо» (Киев). Вот у руководства и возникло решение пригласить наших, местных Емца и Жиздика. Я знаю, что они долго сопротивлялись, не хотели идти. Но когда пришли, привели с собой много своих ребят: Погорелова, Надеина, Шуршина, Устинова и других. Из старого состава, кроме молодежи, остались: я, Кутузов, Мотуз и Крамаренко … Хорошо я помню первое собрание, когда Емца представляли. Собрали футболистов, и начальство начало докладывать новому главному кто как паршиво играет. Ну и до меня очередь дошла. Слышу, один говорит: «Лысенко…». Думаю ну все, вышибут из команды, а тот продолжает: «…ничего так бегает по флангу». Прямо от сердца отлегло.
Жиздик и Емец решили делать ставку на своих ребят. Наверное, в этом и была сила того «Днепра» … Да и с дисциплиной по-другому стало. Мы на базу заезжали в 9 утра, а домой я попадал к 9 вечера. Наверное, в теперешнем «Днепре» такого и нет.
Емец с Жиздиком, те вообще и жили на той базе. Они все силы бросили, чтобы сделать команду. И для нас была база, как родной дом, хотя в те времена она совсем не такая была, как сейчас.

- Как же у Вас тогда личная жизнь сложилась, при таком жестком графике?

- Женился я в 1981 году. Это как раз тяжелый сезон был для «Днепра». Подошел к Жиздику и сказал: «Я женюсь». И в июне расписался. Мы даже свадьбу с супругой не играли. Только расписались и все.
Затем у нас была игра с «Таврией» в Симферополе, а после нее летний перерыв, то ли месяц, то ли 3 недели. И мы всей командой с женами и детьми поехали отдыхать в Евпаторию, в пансионат «Днепр». Вот это очень нас тогда сплотило. Нам там отдельный корпус выделили, все условия создали для нашего отдыха. Очень правильное решение было руководства с этой поездкой.

- Если не секрет, сколько тогда зарабатывал футболист? И кем вы числились в трудовой книжке?

- В трудовой у меня записано «Инструктор по спорту». Зарплату мы на Южмаше получали. Первая зарплата у меня в «Металлисте» была 60 рублей. Потом, через время, когда стал больше играть, на командном собрании объявили: «Лысенко за повышения мастерства переводят на зарплату, - такая пауза, - 110 рублей!». Потом в «Днепре» была зарплата 120 рублей, затем 150. Квартиру, правда, в «Днепре» дали. Родители дом под Полтавой продали и ко мне переехали.
А премии? Премиальные, это мы почувствовали, уже когда стали чемпионами. Тогда, ведь как было? Занимает команда с 1-го по 3-е место - спорткомитет платит ей премиальные. С каждой выигранной игры какой-то процент. После пяти лет в «Днепре» моя очередь на машину подошла. Помню в 1982, тогда я свой первый автомобиль приобрел - «Жигули» 5-ку, цвет «голубая Адриатика». Многие ребята тогда свои машины продали, а мы с Серегой Мотузом оставили. Правда, уже в следующем, чемпионском 1983 году нам «Волги» дали.

- Самый удачный какой для Вас год был?

- 1982-й. Я тогда и игр больше всех отыграл, и пенальти 5 из 5 забил. А 1983 год начался для меня не очень хорошо. 20 апреля в домашней игре с «Торпедо» Кутаиси я поломал ногу. Причем, что интересно, 1-м тайм до конца доиграл. Пора выходить на 2-й тайм, а нога болит и болит. Доктор везет меня в нашу 56 больницу, а команда после игры вся едет на базу. Плохо отыграли тогда, 0:0, не обыграли Кутаиси. И я из больницы приезжаю на базу уже на костылях. Там все не поверили, что у меня перелом. Помню захожу в столовую поужинать, а нога в гипсе. Емец подошел, обнял и так по-отечески сказал: «Ничего. Еще поиграешь». И вот из-за этого перелома я целых 4 месяца потерял.

- Со «Спартаком» в этом сезоне вы играли как раз 17-й матч …

- Да. До этого в матче с «Динамо» (Киев) после травмы, тренеры мне сказали, что если я выхожу, то у меня впритык получается 17 матчей. То есть тогда было ясно, что идем на медаль. А давали их тогда, только если сыграешь 50% матчей. Так тренерский совет сел и все игры посчитал, и выяснилось, что если я против «Динамо» не выйду, то медали не получу. И вот, они меня выпустили. Я понимаю, что тренеры очень рисковали, выпуская меня на этот матч. А мы вышли, и 2:1 их обыграли. Но нам повезло немного, что у киевлян в том матче был молодой состав, а более опытный Блохин вышел лишь во втором тайме. Но мы к тому времени вели уже 2:0. Он потом пенальти забил – 2:1, но игру выиграли мы.
Одна игра мне еще запомнилась с «Динамо» (Минск), уже после киевлян. У меня температура была 38,5, и я никому об этом не говорил, только доктору тихонько сказал. И мы вышли, и минчан обыграли.
А со «Спартаком» это была уже последняя игра, уже игралось спокойно. Когда еще с «Динамо» (Киев) играли, мы знали, что 3-е место мы не упустим. А потом уже стало понятно, что и за чемпионство мы сможем побороться.

- Если касаться того легендарного пенальти, что Вы «Спартаку» забили. Таран в этой игре забил три мяча, у него не было желания сделать покер?

- Я читал недавно интервью Олега. Он говорит, что было у него такое желание. Но, наверное, были у нас какие-то правила, законы. И я шел забивать, как штатный пенальтист. До этого ведь забивал. А Дасаев, между прочим, угадал, прыгнул в ту же сторону, но не взял этот мяч …

- Вспомните первые европейские игры с турками и болгарами?

- Первая игра больше всего запомнилась тем, что когда летели самолетом, у нас отказал двигатель. Мы садимся, а там внизу стоят пожарные, скорые. Когда сели, потом до нас только дошло, что могло случиться.
А по игре, конечно, первую игру мы очень плохо сыграли. Хотя та команда и слабая была. Это была первая игра у нас на европейском уровне. Там мы 1:0 проиграли. А дома уже выиграли у них 3:0.
Помню «Левски». Когда мы проиграли там 3:1, как они радовались тогда. Они думали, что все уже решено в нашей паре. А мы ответную играли дома 6-го ноября или 8-го ноября, к нам зашел Виктор Иванович Бойко – секретарь райкома партии и говорит: «Вы знаете, какой сегодня праздник?» А мы про праздник ведь и не думали, мы думали только, как хорошо сыграть в футбол. И мы вышли, и 2:0 обыграли их.

- Не было никакого дискомфорта от того, что в Кривом Рогу играли?

- Нет, ведь мы готовились к этому. Со временем Кривой Рог стал для нас, как родной. Мы приезжали в гостиницу заранее. В гостинице у каждого был свой номер. Я выбирал себе один и тот же номер на 1-м этаже. Помню, в день игры я всегда поспать любил. Заведено так было у меня.
И вот перед игрой с «Хайдуком» в 1985 ложился спать - было солнышко. Открываю глаза – снегом замело все. Так и играли по снегу.
А с «Бордо», когда играли, погода была хорошая. Ранняя весна, поле высушили тогда. Хотя, может, если бы плохое поле было – мы бы 0:0 сыграли, нас бы устроил тогда такой результат.

- Чего тогда не хватило?

- Команда у них сильная была. Там же 7 или 8 чемпионов Европы в этой команде играло. У нас тоже команда приличная была. Не хватило каких-то 15 мин. Ребята шутили даже, что если бы я не забил, 0:0 сыграли бы и прошли бы дальше. И ведь обидно, мы могли выйти в полуфинал, и мастера спорта международного класса нам тогда бы дали. Выходили на сам «Ювентус».

- Все были уверены, что по пенальти мы уж точно выиграем - Краковский хорошо брал пенальти …

- Они так здорово пробили - он ни одного не взял. Помню, что били все в один угол, в верхнюю девятку. Взять у Краковского не было никаких шансов. А мы договаривались заранее, кто за кем будет бить. Я должен был идти первым. А когда началась серия пенальти, Литовченко говорит: «Я пойду бить первым!» Ну, иди, ты капитан, тебе и решать. Пошел, и не забил. Мы, все, кто потом били, забили. Но вот этот Генин пенальти … Я помню, посмотрел на Емца перед этой серией, а у него губы покусанные, все в крови – так переживал.

- А на внутренней арене, какое самое обидное поражение?

- Сидит у меня заноза по-поводу Кубка Сезона в 1984 году. В первом матче в Донецке мы уступили 1:2. Дома весь матч давили, и таки Коля Федоренко минут за 20 до конца забивает так нужный гол. А заканчивал я ту игру с капитанской повязкой – Гену Литовченко удалили. Супруга моя, на футбол особо никогда не ходила, а на ту игру выбралась. Потом после матча мне рассказывала, что когда 1:0 мы повели, была уверена в победе. Да мы и сами были уверены. А там, на столике возле кромки поля сувениры были для победителей. Жена уже представляла, куда его дома определить. И тут на последней минуте Соколовский нам гол забил. Мы тогда все в шоке были. Я супруге еще потом показывал газету «Футбол-Хоккей», в которой на всю страницу капитан «Шахтера» Соколовский был сфотографирован с Кубком. Я ей говорил, что это место должно было быть мое. С тех пор свою жену на матчи не беру.

- А как тогда у вас с конкуренцией было?

- До 1984 года я ее не ощущал. Затем появился Сорокалет. Помню, играем ранней весной с московским «Динамо» в их манеже. А там до тренерской скамейки от бровки расстояние полметра и в первом тайме я постоянно мимо Емца пробегал. Что-то его не удовлетворяло, и он мне постоянно угрожал, что усадит на скамейку. И тут слышу, как главный подзывает к себе Сорокалета и говорит ему, мол, готовься сейчас вместо Лысенко выходить. А еще первый тайм шел. Саша уже подходит к бровке заменяться, и в этот момент мне дают длинный пас на ход. Я подхватил мяч, дошел до угла штрафной и пробил точно в дальнюю девятку. Бегу меняться, а Емец Сорокалета обратно на скамейку усаживает.